Оборона Москвы

Константин Воробьев — автор повести «Убиты под Москвой», отрывок из которой приведен в эпиграфе, был курсантом и участником трагических и в то же время героических событий осени 1941 года под Москвой. По этому произведению снято несколько фильмов: «Экзамен на бессмертие», «Это мы, господи!» и «Утомленные солнцем 2: Предстояние». В работе Воробьева описывается трагедия десятой роты курсантского полка, но в имеющихся документах подтверждения его истории не находится. Если книжный командир роты застрелился, то его реальный прототип, старший лейтенант Владимир Михайлович Пищенко, не только выжил после боев под Москвой, но и завершил Войну в Кенигсберге командиром 46-го гвардейского полка в звании гвардии подполковника. Он был дважды ранен и неоднократно награжден. Орден Красной Звезды, полученный им за бои под Москвой, стал его первой боевой наградой.

Реальность того сурового времени была намного драматичнее любой авторской выдумки. После катастрофы под Вязьмой и Брянском огромные прорехи, образовавшиеся в обороне Москвы, латали всеми, кто мог стрелять. В бой были брошены и курсанты военных училищ, и москвичи-добровольцы в составах дивизий народного ополчения. Малочисленные и плохо вооруженные, они должны были задержать армаду гитлеровских танков, только что раздавивших сотни тысяч солдат и офицеров регулярной Красной Армии, попавших в окружение. Уничтожив менее чем за 2 недели основную часть советских войск, генералы Вермахта не сомневались в быстрой победе над этими временными формированиями, лишь слегка усиленными свежими воинскими частями. Главной задачей на тот момент был выигрыш времени. Жизненно необходимо было подтянуть свежие части из дальних регионов СССР.

6 октября 1941 года только что сформированный полк Московского командного училища им. Верховного Совета РСФСР был поднят по тревоге. Совершив за 36 часов под проливным дождем 85-километровый марш-бросок, курсанты заняли отведенный им участок обороны вдоль берега реки Лама в Волоколамском районе Московской области. Спустя месяц этим же путем им пришлось возвращаться, теряя своих товарищей в кровопролитных боях с гитлеровскими войсками. Курсантам удалось задержать на этой дороге врага на два месяца, ставших впоследствии для армий Вермахта роковыми.

В это же время бывшие однокашники кремлевцев, большая группа которых накануне Войны, 14 июня 1941 года, была переведена в Подольское пехотное училище, тоже шла на фронт в составе сводного полка подольских курсантов защищать столицу на Можайском направлении. Судьба этих двух курсантских полков похожа только в одном: в неравных боях с врагом оба училища прославятся, но судьба подавляющего большинства не вернувшихся с поля брани курсантов останется неизвестной.

От Московского Краснознаменного пехотного училища им. Верховного Совета РСФСР (МКПУ) на фронт отправились три батальона (почти 1 600 человек), сформированные из курсантов старших курсов и курсов подготовки командиров взводов. Полк включал 1 330 курсантов в десяти ротах, около 130 красноармейцев, приблизительно столько же офицеров и приданные ему части (авторота, саперы, огнеметчики, санитары, пулеметчики и артиллеристы). Командовал полком начальник училища полковник Семен Иванович Младенцев. Через 2 месяца, когда начался разгром немцев под Москвой, в строю оставалось менее 200 человек, но они по-прежнему именовались полком.

Сейчас уже невозможно восстановить полностью список тех, кто ушел и не вернулся. Все документы, касающиеся курсантского полка, в том числе и его списочный состав, были уничтожены в связи с приближением линии фронта и эвакуацией учебного заведения в глубокий тыл. Родственникам тех курсантов, кто успел где-то мелькнуть в сохранившихся бумагах или приказах по полку, сообщали о судьбах разыскиваемых. Близким остальных отвечали, что сведениями не располагают.

Ниже приведен документ на одного из курсантов — Василия Павловича Ушакова 1921 года рождения. По разным данным он погиб 29 или 30 октября 1941 года, но в захоронениях тех мест его имя не значится. Скорее всего, он был похоронен как безымянный в одной из братских могил. К сожалению, подобных примеров очень много. Хоронить товарищей в бою было некогда, а после боя полк зачастую откатывался на новую позицию. Местные жительницы собирали после битвы окоченевшие трупы и хоронили их. Не всегда при убитом были документы, и не всегда женщины их искали. Поэтому имена половины захороненных в братских могилах остаются неизвестными и по сей день.

Восстановить боевой путь полка можно только по датам безвозвратных потерь в донесениях. При полном отсутствии списка полка, в училище сохранились алфавитные книги учета курсантов. В книгах значились и те, кто до выпуска не дошел. Так выяснилась судьба многих курсантов призыва 1941 года, сдававших свой выпускной экзамен в окопах передовой линии обороны Москвы.

Курсантский полк должен был оборонять 30-километровый участок фронта на волоколамском направлении. Оборонительная линия полка была достаточно хорошо оборудована в инженерном отношении. Железобетонные доты вдоль болотистого берега реки Лама были серьезным препятствием для наседающего противника. Немцы это сразу поняли и не помышляли тратить свои людские и материальные ресурсы на лобовые атаки. Поэтому предпочитали артиллерийский и минометный обстрел и бомбардировки с воздуха прямым атакам.

На левом фланге курсантского полка был 1077-й стрелковый полк 316-й стрелковой дивизии, ставшей известной благодаря своей стойкости и командиру, генералу Панфилову. Правый фланг полка прикрывал кавалерийский корпус генерала Доватора, уже имевший солидный боевой опыт, но и изрядно потрепанный в предыдущих боях.

Боевое крещение курсанты приняли 12 октября 1941 года в районе села Лотошино. 13 октября немцы без боя заняли Лотошино и уже не отдавали до зимнего общего наступления Красной Армии. Хотя отбить ее не составляло большого труда. Немецкие части после занятия Лотошино ушли на Калинин, и в деревне осталось порядка 25 гитлеровцев с небольшим количеством техники и оружия.

Тем не менее, Доватор не решился без приказа выбить неприятеля из села. А курсанты занимали полосу обороны более 20 км по фронту на хорошо укрепленном берегу реки Лама. Ослаблять оборону еще большим растяжением было бы неправильно. Поэтому обороняющаяся сторона ждала активных действий со стороны противника, а немцы не спешили, выискивая слабые места обороны.

Поэтому больших боев с серьезными потерями в районе Лотошино, как это описано Воробьевым в повести «Убиты под Москвой», наиболее вероятно, не было.

Первые потери полка датированы 16 октября 1941 года. За период с 16 по 28 октября включительно полк потерял 25 курсантов. Сравнительно небольшие полка за 2 недели нахождения на передовой говорят о хорошо налаженной обороне. Среди тех курсантов, кто пал тогда на поле боя, был Николай Михайлович Климченков. Он погиб 28 октября 1941 года, похоронен в братской могиле села Ярополец Волоколамского района Московской области. Ему было 18 лет. Его последнее письмо домой:

Это была вторая линия обороны курсантского полка, но полк в это время вел бои совсем в другом месте…

В этот же день был сдан противнику город Волоколамск.

Из приказа не вполне ясно, имеется ли в виду рубеж Харланиха-Поповкино, но, так или иначе, полк отход не начал, и в течение двух дней, 28 и 29 октября, оборонял деревни Бородино и Алферьево, где в это время держал оборону 1077-й полк 316-й дивизии.

А ведь это уже тыл левого фланга курсантского полка. Попытка отбить Калистово силами 1077-го стрелкового полка, 53-й кавалерийской дивизии и 4-й танковой бригады не увенчалась успехом. Левого соседа у курсантского полка больше не было. Он отошел. Возникла угроза дальнейшего проникновения противника в тыл полка. И враг не замедлил воспользоваться появившейся возможностью.

Взяв Калистово 29 октября, немцы уже на следующий день заняли Пашково и Козлово, постепенно перекрывая пути отхода курсантского полка.

В кровопролитной схватке по выходу из окружения полк потерял 67 курсантов. Если бы приказ об отводе полка на вторую линию обороны был доведен вовремя, то этих жертв можно было бы избежать. В итоге, к 1 ноября курсантский полк прорвался на линию Харланиха-Поповкино, сменив на этом участке 1-й батальон 1073-го стрелкового полка Панфиловской дивизии.

Направленность обороны и огня согласно схеме, составленной командиром 1-го стрелкового батальона 1073-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии, говорит о том, что враг по состоянию на 31 октября уже обошел наши части с севера. И действительно, на общей карте боевых действий видно, что соседа справа у курсантов нет. В инженерном отношении линия их обороны, которая теперь пролегала через Поповкино, не была оборудована вовсе. Курсанты могли рассчитывать только на самих себя.

Первой боевой операцией на занятом рубеже стал ночной бой 4 ноября. Командир курсантского полка полковник Младенцев принял решение нанести ночной удар по деревне Софрино, что в полутора километрах западнее Поповкино, где находилось порядка двух батальонов противника.

К сожалению, о самом бое и его результатах не сказано ни в одном из документов. Известно лишь, что 16 курсантов были награждены за этот ночной бой. Потери полка были небольшими: четверо убитых и пропавших без вести и столько же раненых. Среди погибших в том сражении были курсанты Благушин и Громов. В алфавитных книгах учета училища они не значатся, но об их гибели коротко упоминается в наградном листе на курсанта Глыбина. Однако для подтверждения их смерти наградного листа на Глыбина оказалось недостаточно, официально их судьба так и осталась неустановленной.

Вероятно, этой ночной вылазкой полковник Младенцев хотел наказать гитлеровцев за гибель курсантов 29-31 октября. Но так ли это было на самом деле, неизвестно. Можно только догадываться. Возможно, именно об этом бое писал в своем последнем письме домой курсант В.В.Прындиков.

Очередные потери полк понес 10 ноября в районе деревни Ботово: семеро курсантов погибли и пропали без вести. А 12 ноября курсанты, по сути, стали офицерами: приказом №0148 от 12 ноября 1941 года учащимся старших курсов были присвоены звания лейтенантов.

17 ноября 58-й танковой, 17-й и 44-й кавалерийским дивизиям был дан приказ атаковать противника в районе Лотошино. Поддерживал танкистов и кавалеристов усиленный батальон курсантского полка. Все наступающие части понесли большие потери. Уцелевшие остатки батальона курсантов отошли к позициям своего полка на вторую линию обороны в районе села Утишево. Из-за отсутствия времени минные поля, снятые саперами для пропуска своих частей, восстановить полностью не удалось, и поэтому 19 ноября 1941 года враг всей своей мощью обрушился на курсантов уже на второй линии обороны. Сдержать такой натиск, когда на взвод наступало до батальона пехоты, поддерживаемые танками и артиллерией, курсанты были не в состоянии. За три дня боев с 17 ноября по 19 ноября полк в общей сложности потерял только убитыми и пропавшими без вести более 225 человек, не считая раненых. На правом фланге прикрывать их было некому, а левый сосед отошел. Приказ об отступлении кремлевцам пришел слишком поздно. Полк вновь оказался в окружении. После сражения на второй линии обороны в строю осталось около 400 бойцов.

Отход полка со второй линии обороны прикрывал неизвестный пулеметчик, занявший позицию на окраине деревни Ремягино. Из всей скоротечной схватки на этом рубеже местные жители запомнили именно этого пулеметчика, который отчаянно отбивался от наседавшего противника.

Обойти оборону было непросто, учитывая минные поля. Местность хорошо просматривалась. Выполнив свою задачу и имея возможность отойти незаметно для противника, боец остался до последнего. Был ли это курсант или кто-то из приданных полку бойцов так и останется тайной. Конец этой истории в рассказах местных жителей разнится. Хозяйка дома, на огороде которой оборудовал свою пулеметную точку боец, говорит, что у того кончились патроны и его раненого захватили гитлеровцы. Он был расстрелян тут же возле дома у липы. По другой версии, пулеметчика немцы обошли и закидали гранатами. Судя по количеству стреляных гильз от немецкого оружия на поле перед деревней, гитлеровцы довольно долго боролись с отважным пулеметчиком. Гибель героя у местных жителей, которые потом собирали и хоронили погибших курсантов, сомнения не вызывала. Рядом с тем местом, где отважный безвестный пулеметчик защищал отходивших кремлевцев, в воронке от разрыва крупнокалиберного снаряда была устроена братская могила. В 60-х годах эту могилу перенесли в Ботово. Акты о перезахоронении и количестве останков не сохранились. Теперь о месте бывшей братской могилы напоминает только небольшой пруд. Хозяева, за чьим огородом расположено это печальное место, так и не решились здесь что-либо сажать и брать воду из этого пруда для полива.

Но не все павшие были похоронены в перенесенной могиле. Была еще одна могила, между тремя селениями Буйгород, Глазачево и Ремягино. О ней стало известно лишь в 70-е годы. Она так и осталась на своем первоначальном месте.

На установленной табличке не указана и половина из тех, кто здесь захоронен. Остальные числятся безымянными. Там, где стоит обелиск, захоронены курсанты МКПУ, чуть дальше покоятся курсанты уральских военных училищ 47-й бригады, которые спустя месяц освобождали эти места. В настоящее время удалось установить родственников только двоих похороненных здесь курсантов.

Вторым, чьих родственников удалось отыскать, стал Григорий Константинович Шабанов. В документе от 1946 года говорится, что ближайшим его родственником была сестра Афанасия Константиновна Новацкая, проживавшая по адресу: Москва, Ленинградское шоссе, дом 25, ипподром.

Так и нашлись потомки еще одного человека, отдавшего свою жизнь под деревней Ремягино Волоколамского района.

Из-под Волоколамска оставшиеся в живых курсанты с боями прорвались к Клину, где приняли участие в его обороне. Об ожесточенности боев в это время красноречивее любых слов говорят данные о боевом составе частей, защищавших Клин.

Последний свой бой полк кремлевских курсантов принял недалеко от того места, с которого уходил в свой последний марш-бросок, возле села Каменка, что в 20 км от Солнечногорска. Это было 1 декабря 1941 года. Остатки полка прорвались к своим вместе с частями 16-й армии.

6 декабря 1941 года полк был расформирован. За два месяца существования полка курсанты трижды попадали в окружение. Ни разу они не отступили без приказа, даже когда приказ запаздывал. Для того, чтобы наступление стало возможным, отдали свои жизни сотни кремлевцев. 83 курсанта и офицера полка были награждены орденами и медалями за бои под Москвой, лишь двое из которых были представлены к награде посмертно.

В селе Ярополец, где находилась первая линия обороны курсантского полка, установлен памятник. Там похоронено 815 человек, из них безымянными по сей день остаются 574.

В братской могиле на второй линии обороны полка в деревне Ботово похоронено 388 человек. Известны имена лишь 139 из них.

Из 800 погибших кремлевцев на данный момент частично удалось установить судьбу и последнее место боя 509 курсантов. К сожалению, установить место смерти командного состава по известным документам не представляется возможным, также нет никаких данных о потерях приданных полку военнослужащих.

Им уже не получить медалей «За оборону Москвы», хотя они этого достойны как никто другой. Но в наших силах восстановить имена тех, кто уже много лет лежит безымянным в братских могилах, а на памятниках кремлевским курсантам высечь их офицерские звания. Пусть они останутся офицерами, хотя бы после смерти.